— Я… нет… Не смогла, — опустила я голову.

— Очень по-взрослому. Мучиться неизвестностью и уйти оттуда, где есть все ответы.

Замялась, но все же ответила:

— Я боюсь услышать, что родная мама меня выбросила как ненужную вещь, а эта семья взяла по какими-то своим соображениям, но…

Договорить язык не поворачивался и я замолчала, снова уткнувшись в свои колени.

— Но твоя семья тебя не любит, — закончил он за меня.

Глянула на него раненым зверьком. Откуда он знает все мои мысли? Они настолько очевидны?

— Вот что я тебе скажу, — придвинулся он ближе и поймал мой взгляд. — Никогда не делай поспешных выводов. Почему вот ты решила, что та женщина, что родила тебя, обязательно тебя бросила? А вдруг, она погибла? Может быть, она ни за что не отдала бы тебя? Но даже если и жива — на все есть свои причины. Взрослая жизнь слишком сложная, чтобы видеть ее лишь в черно-белом цвете и так категорично судить… Никто ни от чего страховки не имеет. Что касается твоей приёмной мамы… Раз она взяла тебя в свой дом — значит, хотела именно тебя. Почему она не может любить, если ты не родная по крови? Это разве самое важное для любви?

Слушала его, затаив дыхание. Он говорил простые и очевидные вещи, которые я сама себе бы не сказала. Может быть, я в самом деле вижу все слишком однобоко? Теперь некоторые моменты мне начали видеться под другим углом…

— Но не она ведь меня носила и рожала. Разве можно любить такого ребёнка? — ответила я негромко.

— Можно.

— Откуда вам это это так точно известно?

— Хочешь знать?

— Да.

— Я сам приёмный, — ответил Камиль после паузы. — Так же, как и ты. Только я ещё и в детском доме пожить успел.

Что? Рот открылся сам собой от испытанного шока. Даже слёзы перестали безостановочно бежать по щекам. О детстве и юности Камиля в сети тоже мало что есть, да я и не интересовалась. Я и подумать не могла, что он мог пройти такое… У бывшего чемпиона есть все, что он хочет — деньги, слава, почёт. Но не было семьи?

— В детском доме? — прервала я очередное молчание. — Как же так?

Камиль встал на ноги и подошёл к окну, будто вглядываясь в тёмную безлюдную улицу. Ясно, что эта тема для него очень личная и непростая, так же, как и для меня. Я не знаю, почему он захотел этим поделится, но жадно впитывала информацию. Я хотела знать о нем все, что он готов будет о себе рассказать. Может быть, он решил открыться мне, потому что именно я смогу понять? Мы оказались похожи гораздо больше, чем можно было подумать.

— Это тяжело. Понимаю. Ты не знала своих родителей, верно?

— Нет, — покачала я головой. — Я помню себя сразу Соней Ланской. А вы? Вы помните?

— Помню, — ответил он все так же глядя в окно. — Мне было восемь, когда они погибли. Автокатастрофа. Была вьюжная ночь, и мы ехали от друзей семьи. В машине что-то сломалось, и ее вынесло на встречку. Я выжил. Почти не получил травм. А вот мама и папа… Так я оказался в детском доме. Мои родственники отказалась от чужого ребёнка. Тётка с мужем не стали обременять себя уже взрослым пацаном. А я ведь им родной по крови. Почти полгода я жил в интернате.

Отказались? Это же ужасно! Как можно бросить ребёнка своей же семьи? Неужели так бывает в жизни в самом деле?

— А потом вас усыновили? — спросила я тихо.

— Да, — он обернулся на меня. — Эта женщина воевала, чтобы отбить право усыновить меня. Никто никогда так не боролся за меня, как моя приёмная мама. Никто не дарил мне столько заботы и нежности. И она добилась своего и забрала меня из приюта. А теперь ответь сама на свой вопрос: можно ли любить чужого ребёнка?

История Камиля тронула меня до боли в сердце. Я просто не знала, что говорить и как его поддержать. А нужно ли ему мое участие? Я никогда не думала о том, что кто-то ведь действительно выбивает права на ребёнка, а им ещё и не дают их. Чтобы усыновить малыша в нашем государстве, нужно пройти девять кругов ада. Иной раз приемные родители прилагают гораздо больше усилий, чем биологические, чтобы иметь своего ребёнка. Или спасти чужого от горькой доли беспризорника…

— Ваша приёмная мама просто невероятная женщина, — утёрла я снова набежавшие слёзы. — Не каждая бы так смогла.

— Именно, — кивнул он. — Невероятная. Но я тебе это рассказал не для того, чтобы ты меня пожалела. Я этим уже давно не болею. А чтобы ты поняла, что даже если твоя семья тебя усыновила, то это вовсе не означает, что они не любят тебя совершенно искренне.

Разговор прервал очередной звонок моего телефона. Растерянно глянула на дисплей. Снова мама. Я не знаю, что ей говорить. Я по-прежнему очень обижена на неё. Зачем было скрывать это? Молчание — та же ложь…

— Кому не отвечаешь? — изогнул бровь Камиль. — Матери?

— Да, — нехотя отозвалась я.

Да откуда он все знает?!

Быстрым движением тренер отнял смартфон и принял вызов:

— Да. Здравствуйте. Это Камиль Наилевич, — я была против этого диалога с моей мамой и попыталась отнять смартфон, но он просто не давал мне даже подойти. — Да, Соня со мной. Мы в спортивном комплексе. Она собиралась ночевать здесь. Я ее застукал и планирую не дать этого сделать. Не нужно никуда ехать, я сейчас привезу ее сам. Не переживайте, ничего для меня в этом нет трудного. Успокойтесь, Соня скоро приедет домой. С ней все в порядке. До свидания.

Вызов завершился и Камиль протянул мой телефон обратно. Раздраженно выхватила его из руки тренера. Внутри поднялась волна возмущения. Ну и зачем он сказал, что я сейчас приеду?! Я туда не собиралась. Это не его дело, в конце концов! Предатель. А я ещё тут душу перед ним нараспашку!

— Зачем вы отвечаете на мои звонки?

— Так ты же никак не соберёшься с духом ответить сама, чтобы успокоить собственную мать.

— А вам какое дело?

— А мне жаль женщину, которая перед тобой ни в чем не виновата.

— Я не поеду домой!

— Поедешь.

— Нет!

— Да. Кто обещал со мной не спорить? И кто утверждал, что уже не ребёнок? Вот и веди себя как взрослая, София.

— Я ДОМОЙ НЕ ПОЕДУ!!

— Ты ещё топни своей красивой ножкой! — глянул он на меня насмешливо. — Для пущего эффекта.

Он ещё и издеваться может в такой момент? Заморгала глазами. По щекам опять побежали соленые дорожки.

Камиль сократил между нами расстояние и взял в ладони мое лицо. Я застыла на месте, забыв, как дышать.

— Прекрати плакать, — сказал он, глядя мне в глаза. — Ты не должна бегать от проблемы. Тебе надо поговорить с мамой. Она плачет, слышишь? Ты не имеешь права так поступать с той, которая тебя вырастила и душу вложила. Я видел, как она относится к тебе. Мама тебя очень любит. Ей совершенно неважно, чья кровь течёт в тебе. Ты не права, Соня. НЕПРАВА!

Дыхание стало прерывистым от волнения, губы пересохли и я неосознанно облизнула их. Тренер поймал это движение и серые глаза застыли на моих губах. Большой палец мужской руки коснулся тонкой кожи и провёл вдоль нижней губы. Потом перешёл и на верхнюю, изучая их словно они какое-то произведение искусства. Вздрогнула от этого интимного касания, но даже двинуться боялась, чтобы не разрушить это чудесное мгновение.

— А сейчас могу быть неправ я, — сказал он мне хриплым голосом.

Большие горячие ладони легли на мою талию и притянули ближе. По телу пробежал колючий заряд тока, и я ошалело уставилась в лицо тренера. Он готов перейти рамки? Мне это мерещится? Как в моем сне…

Камиль не оборвал контакт, мужские пальцы стали мягко сжимать меня, глаза подёрнулись поволокой, а его губы оказались так близко, что я чувствовала на своих тёплое дыхание. Меня будто парализовало, не могла ни двинуться с места, ни отвести взгляд в сторону. Мне бесстыдно нравилось ощущать его на себе, я хотела, чтобы этот миг длился как можно дольше… Страх, волнение от близости Камиля, желание поцелуя — всё смешалось, и меня бросило в дрожь. В серых глазах загорелось алое пламя, грозя сжечь меня совсем…